Андреа дель Сарто
Картины и биография

Андреа дель Сарто (Andrea del Sarto) (1486–1530)
Итальянский живописец эпохи Высокого Возрождения. Учился у Пьеро ди Козимо, испытал влияние Леонардо да Винчи, Фра Бартоломмео, Микеланджело; работал во Флоренции, к концу жизни стал признанным главой флорентийской школы живописи. Произведения Сарто отличаются ясностью и торжественностью композиции, построенной на гармоничном равновесии сложных и крупных пространственно-ритмичных форм.

Андреа дель Сарто, как и фра Бартоломео, учился у Пьеро ди Козимо и также изучал творчество великих флорентийских мастеров. В его искусстве лирическое начало выражено сильнее, чем у фра Бартоломео, и в целом он мастер более разносторонний. Он работал и во фреске и в станковой живописи, где кроме алтарных композиций проявил себя также как портретист. В образах художника много мягкости и изящества, которыми он иногда злоупотреблял. Андреа дель Сарто обладал редким для флорентийца качеством – чувством колорита, который в сочетании с мягкой вуалирующей светотенью придает его образам особую поэтичность, нередко, к сожалению, переходящую во внешнюю красивость.

К более ранним фресковым работам Андреа дель Сарто принадлежит фреска «Рождество Марии» в церкви Аннунциаты (1514). Образец зрелой манеры художника Андреа дель Сарто – фреска полукруглого люнета в клуатре этой же церкви, так называемая «Мадонна с мешком». Эта трехфигурная композиция – лучшая монументальная работа Сарто – по красоте линий и масс, по общему решению заставляет вспомнить произведения Рафаэля, хотя и не обладает их содержательностью. Роспись эта превосходна по колориту.

В станковых произведениях Сарто есть оттенок особой импозантности образов в сочетании с их несколько нарочитой поэтизацией, примером чего может служить одно из самых известных созданий художника – «Мадонна с гарпиями» (1517, Уффици). Лучшим образцом его портретного искусства может служить портрет скульптора (Лондон, Национальная галерея), очень выразительный по благородному облику модели и тому ореолу поэзии, которым художник сумел, не переходя в слащавость, окружить этот яркий образ. Привлекает и колорит лондонского портрета, в котором красиво сопоставлены различные оттенки глубоких темно-пепельных тонов.

Поэтическая одухотворенность его живописи («Мадонна с гарпиями», 1517, Уффици; «Мадонна с младенцем и святыми», 1519, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург; «Портрет скульптора», Национальная галерея, Лондон) во многом рождена мягкой светотенью, обволакивающей форму и объединяющей яркие, сочные цвета. Позднее творчество Сарто отразило кризисные моменты в развитии ренессансного искусства. Усложненные ритмы, экспрессивное звучание колорита, введение жанровых мотивов в традиционные религиозные композиции характеризуют росписи Сарто 1520–х годов («Тайная вечеря» в трапезной монастыря Сан-Сальви во Флоренции, 1526–1527). Свободная динамика композиции, бурное движение, острая выразительность резких ракурсов, тревожный, как бы горящий колорит его последних станковых работ («Жертвоприношение Авраама», 1529, Картинная галерея, Дрезден) предвосхищают искусство барокко.

О картине художника «Вознесение Марии»
На картине Андреа дель Сарто «Вознесение Марии» небо и земля разделяют пространство композиции на две части. Вверху изображены Дева Мария, возносящаяся на небеса в окружении ангелов, внизу – апостолы, которые с изумлением смотрят на чудо, в то время как один из них, Фома, вглядывается в гробницу Марии, чтобы убедиться, что она пуста.
На переднем плане сцены представлены коленопреклоненные святые Николай и Маргарита, покровители донатора и города, для которого выполнялся алтарь. Эта строго построенная композиция – образец живописи Высокого Возрождения. Флорентийские художники были превосходными рисовальщиками, и Андреа дель Сарто не составлял среди них исключения. Чтобы создать алтарь, подобный этому, он, вероятно, должен был сделать множество штудий для каждой из фигур. Считавшийся в свое время совершенным живописцем, Андреа дель Сарто прошел обучение у Пьеро ди Козимо и написал немало значительных фресок. О нем обычно отзывались как о холодном, рассудочном живописце, между тем лишь немногие художники 16 века достигали такой гармонии колористического и технического мастерства.

Андреа дель Сарто родился приблизительно в 1486 году во Флоренции, в семье портного. Собственно, настоящая фамилия его была д'Аньоло, однако уже довольно давно повелось называть его «дель Сарто», по ремеслу его отца («sarto» по-итальянски – портной). Точную дату рождения живописца исследователи определить не смогли, поскольку не сохранилось ни записи о его крещении, ни каких-либо других документов, связанных с его младенчеством.

Детство Андреа проходило так же, как и детство других детей ремесленников. Довольно рано, по-видимому, уже в семилетнем возрасте, его отдали в ученики к ювелиру, в чьей мастерской он пробыл около трех лет. К этому моменту и для родителей, и для учителя мальчика стали очевидны его художественные способности, и он поступил под опеку малоизвестного живописца Джан Бариле. Через некоторое время мы уже обнаруживаем его в мастерской одного из лучших мастеров Флоренции – Пьеро ди Козимо.

Как долго наш герой состоял в учениках Пьеро ди Козимо – неизвестно. Однако Джорджо Вазари, в чьих «Жизнеописаниях» имеется биография Андреа дель Сарто, отмечает, что учитель очень любил его за его талант и работоспособность. Следовательно, отпускать его от себя слишком скоро он бы не захотел. Далее Вазари говорит, что Андреа в какой-то момент сам захотел покинуть Пьеро ди Козимо и намерение свое озвучил некоему юному художнику Франчабиджо, вместе с которым они проводили свое свободное время в Папской зале, перерисовывая картоны Микеланджело и Леонардо да Винчи. «И вот, – пишет биограф, – когда они на этой почве подружились, Андреа как-то сказал Франче, что терпеть чудачества совсем одряхлевшего Пьеро ему уже невмочь, и что он поэтому хочет завести себе отдельную мастерскую. Франча, который был вынужден поступить подобным же образом, так как его учитель Мариотто Альбертинелли к тому времени уже бросил живопись, услыхав решение своего товарища Андреа, сказал, что и ему нужна мастерская, и что поселиться им вместе было бы на пользу и тому, и другому».

В итоге молодые люди сняли помещение на Пьяцца дель Грано и приступили к самостоятельной работе. В 1509 году Андреа дель Сарто получил свой первый крупный заказ – на украшение дворика монастыря Скальцо сценами из жизни Иоанна Крестителя. Начало его работы было столь блестящим, что с этого времени у художника не стало отбоя от заказов.
В 1510 году к нему обратился некий хитроумный монах, стоявший за свечным ящиком в церкви Сантиссима-Аннунциата с предложением написать несколько фресок. Поначалу Андреа отказался, ибо у него и без того было много хлопот с заказом от монастыря Скальцо, однако монах настаивал на своем. Сделав ставку на мягкосердечие и честолюбие молодого живописца, он убедил его, что фрески, расположенные в таком часто посещаемом флорентинцами месте, как Сантиссима-Аннунциата, быстро прославят художника и послужат к его благоденствию. В рукаве у служителя церкви был припрятан и еще один козырь. Дело в том, что к описываемому времени в отношениях Андреа дель Сарто и Франчабиджо наметилась трещина: они стали скорее соперниками, чем друзьями. И монах изящно сыграл на этом, намекнув нашему герою, что в случае, если он не согласится на его предложение, заказ будет отдан Франчабиджо, и сей последний получит все выгоды, с ним связанные. Против такого довода Андреа дель Сарто устоять не мог.

Жизнь художника постепенно обустраивалась. Он уже зарабатывал достаточно, чтобы оказывать помощь своей семье и самому не прозябать в нужде. Со всем тем, скупым и корыстным он не был, умея довольствоваться малым. Вазари особо подчеркивает, что мастер никогда не завышал цены на свои работы. Более того, «брал очень мало за свои труды», стараясь не для денег, а для чести.

Такое, сравнительно беззаботное, существование продолжалось до тех пор, пока живописец не влюбился в Лукрецию дель Феде, молодую, недавно овдовевшую женщину. Женившись на ней, Андреа дель Сарто сделался (по крайней мере, если верить Вазари) форменным подкаблучником. Мало того, что почти всякий женский образ писал он после женитьбы со своей супруги, но еще и трудился не покладая кисти, чтобы удовлетворять любую ее прихоть.

Но, будучи женщиной недальновидной, Лукреция собственными руками разрушила тот фундамент, на котором могло бы зиждиться благополучие семьи. Случилось это так. В 1518 году король Франциск I, наслышанный об изрядном таланте Андреа дель Сарто, пригласил его работать во Францию. При своем дворе он окружил художника всеми мыслимыми почестями и осыпал его бесчисленными дарами. Останься мастер во Франции, его ждали бы слава и безбедная старость. Но в один прекрасный день он получил письмо от Лукреции, где она просила его вернуться домой. Живописец объявил королю, что ему необходимо съездить во Флоренцию. Он присягнул на Евангелии, что вернется, привезя с собою жену и наиболее ценные для него картины и скульптуры. Поверив ему, Франциск I отпустил его и даже снабдил деньгами на путешествие. Стоит ли говорить, что больше он его уже никогда не увидел? По возвращении во Флоренцию Андреа дель Сарто был сражен слезами жены, не желавшей покидать родину и ехать на чужбину. Мольбы супруги значили для него больше, чем клятвы, данные королю, и он навсегда остался во Флоренции, упустив возможность снискать почет и богатство.

Между тем, во Флоренции никто не ожидал его возвращения. Заказчики, полагая, что он уже окончательно переселился во Францию, передали работы, начатые им, другим живописцам (в частности, за время отсутствия Андреа две фрески в монастыре Скальцо успел написать Франчабиджо). И, хотя наш герой довольно быстро вернул себе былое положение, сердце его еще долго сжималось при мысли о нарушенной клятве.

В 1523 году во Флоренции разразилась эпидемия чумы. Чтобы обезопасить себя и свою семью от заразы, художник всем домом, «со чады и домочадцы» (своих детей у него, впрочем, не имелось; единственное «чадо» в семье была дочь Лукреции от первого брака, впоследствии позировавшая Андреа дель Сарто для «Девушки с томиком Петрарки), переехал на время в Муджелло. Здесь он получил заказ от сестер местного монастыря на написание алтарного образа «Оплакивание Христа» (этот образ, иначе называемый «Пьета», читатель может увидеть в разделе «Картинная галерея»). Монахини, по свидетельству Джорджо Вазари, относились к художнику и его семейству очень ласково, и, платя добром за добро, он работал над заказанной ими картиной с большим одушевлением и усердием.

Когда эпидемия миновала, Андреа дель Сарто вернулся во Флоренцию и продолжил работу над начатыми прежде циклами. Пришлось ему вспомнить, в частности, и о весьма давнем своем обязательстве перед монастырем Сан-Сальви, еще в 1511 году обратившемся к художнику с просьбой изобразить на стене трапезной Тайную вечерю. Эта работа, замечательная по колориту, была закончена им в 1527 году, через два года после не менее прекрасной «Мадонны дель Сакко».

В последних творениях Андреа дель Сарто уже чувствуется дыхание близкой смерти. За год или за два до нее он создал удивительно проникновенный автопортрет (Вазари пишет, что сначала он хотел запечатлеть свою жену, но та отказалась позировать, и тогда мастер использовал приготовленные краски, написав себя самого).
Умер он в 1530 году, когда во Флоренции в очередной раз свирепствовала чума. Впрочем, скорее всего, скончался он не от нее, а, как говорит биограф, «то ли от страха, то ли от беспорядочного вкушения пищи». На смертном своем одре Андреа дель Сарто был лишен самого необходимого ухода, поскольку Лукреция, все-таки опасаясь, что ее супруг заражен чумой, старалась держаться от него подальше. Когда живописец скончался, то домашние даже не сразу это заметили. Похоронен он был братьями монастыря Скальцо в церкви сервитов.